НОВИКОВ-ПРИБОЙ И ЕГО «ЦУСИМА». НАШЕ ВРЕМЯ
Нынешние нечитающие подростки… О чём мечтают они? О чём грезят? Что посеял в их души уже не столь опасный телевизор, а всесильный Интернет?
Когда-то мальчишки читали «Повесть о настоящем человеке» - и мечтали о подвиге. Погружались в мир героев Джека Лондона - и видели себя похожими на них, стойких, дерзких, бесстрашных. Открывали Новикова-Прибоя и, отродясь не видевшие моря, отправлялись прямиком в моряки. Так случилось с моим отцом. Так случилось со многими, кто прочитал в своё время легендарную «Цусиму», «Солёную купель», «Море зовёт», «Подводников».
В книге В. Щербины «А. С. Новиков-Прибой» есть такие слова: «…Не будет преувеличением, если мы скажем, что не одну тысячу советских людей привлекало и привлекает к морской профессии знакомство с произведениями Новикова-Прибоя».
Взяв эти слова в качестве эпиграфа к своей статье «Писатель с броненосца „Орёл“», один из самых известных советских подводников, вице-адмирал, Герой Советского Союза Григорий Иванович Щедрин в год столетия со дня рождения А. С. Новикова-Прибоя писал:
«Автор этих строк - один из тех, к кому непосредственно относится эпиграф, предваряющий эту статью. Произведения писателя помогли мне в ранней юности избрать службу на море своей профессией. И книги Новикова-Прибоя были и остаются моими самыми любимыми книгами. <…>
Для себя Новикова-Прибоя я „открыл“ в середине двадцатых годов. Тогда я прочитал „Морские рассказы“. Поразила меня их связь с „земной“ жизнью. Герои рассказов служат на кораблях, плавают в далёких морях и океанах, а думают о своём, заброшенном где-то среди непроходимых лесов селе, обременены „береговыми“ заботами, волнующими всех людей. Это лишний раз подчёркивало, что моряки не обособленная каста, а плоть от плоти народа, его сыны, живущие одной с ним жизнью. Новиков-Прибой не уводит читателя от реальной обстановки в стране к созерцанию заморской экзотики и „особого“ морского мирка, чувствуется органическая связь писателя и его героев с народной почвой, преданность делу народа».
Другой моряк, капитан 1-го ранга П. Абламонов в своё время написал о том, какая традиция существует на военных кораблях, путь которых лежит через Цусимский пролив. И это тоже в определённой степени связано с именем Новикова-Прибоя. С его «Цусимой».
П. Абламонов рассказывает, что на корабле, на котором ему пришлось пройти по Цусимскому проливу, не было ни одного офицера или матроса, не прочитавшего роман Новикова-Прибоя.
«Перед моими глазами, - пишет он, - стоит ритуал отдания почестей героям Цусимского сражения. По сигналу „Большой сбор“ на корабле выстроился личный состав. Плечом к плечу стояли ветераны корабля, молодые матросы, старшины и офицеры. На юте корабля было тесно. Началась торжественная церемония.
С короткой взволнованной речью обратился к собравшимся командир корабля. Он говорил о беззаветной храбрости русских моряков, воскресил в памяти картины прошлого сражения, описанные в „Цусиме“.
По команде командира в память о погибших русских моряках медленно приспускается флаг. Матросы, старшины, офицеры, стоявшие в ровных шеренгах, обнажив головы, опускаются на одно колено…
Пролетели минуты прощания. Группа матросов осторожно приподнимает зелёные венки и, подойдя к срезу юта, медленно погружает их в пучину. На венках надпись: „Вечная слава героям-морякам русского флота“. Над ютом тихо плывёт песня, дружно подхваченная всем строем»:
В Цусимском проливе далёком,
Вдали от родимой земли,
На дне океана глубоком
Погибшие есть корабли.
Новиков-Прибой всегда был убеждён, что главное качество настоящего моряка - истово-сокровенная любовь к морю, любовь, которая никак не может быть благостной, ровной, прекраснодушной, потому что она вся - борьба и преодоление. Помните слова главного героя повести «Море зовёт»: «Будь я королём-самодержцем, я бы издал суровый закон: все, без различия пола, должны проплавать моряками года по два. И не было бы людей чахлых, слабых, с синенькими поджилками, надоедливых нытиков. Я не выношу дряблости человеческой души. Схватки с бурей в открытом море могут исправить кого угодно лучше всяких санаторий…»
«Я не выношу дряблости человеческой души». Как не хватает подобного максимализма большинству современных мальчишек, уже не мечтающих поголовно, как это было когда-то, стать космонавтами и моряками. А ведь сама такая мечта дорогого стоит: говорит о стремлении быть настоящим мужчиной - надёжным, сильным, отважным. В перестроечные и послеперестроечные времена вектор геройства в сознании подростков, увы, поменял своё направление. Хочется верить, что эта аномалия временна, что понятие «мужество», истинное, проверенное веками, вновь обретёт свою притягательность и силу.
«Я не выношу дряблости человеческой души». Эти слова, вложенные в уста героя повести «Море зовёт», могли бы стать эпиграфом к биографии самого Новикова-Прибоя, который выковал свой характер, покоряя, преодолевая, побеждая…
Его книги расходились миллионными тиражами - а серьёзная литературная критика рассматривала произведения Новикова-Прибоя больше как занимательное чтиво («Литературные журналы меня не жалуют», - вздыхал частенько Алексей Силыч), а не как самобытную, талантливую прозу, ставя в укор и излишнюю цветистость языка, и беллетристические штампы, и стилистические погрешности. Стоит признать, что стиль Новикова-Прибоя не безупречен. Но сам писатель поистине безупречен в своей искренности, честности, самозабвенной любви к человеку, литературе и морю. Поэтому и завоевал простой народ. Именно - простой. Новиков-Прибой писал про море не для литературных снобов (не то у него было происхождение), а для обыкновенных людей - тех, кто искал в книжках приключений и правды одновременно. А море и моряков на Руси всегда любили и продолжают любить даже в самых сухопутных захолустьях, потому что море - это романтика, отвага, мужество и честь. А ещё - надежда, вера, любовь…
Думается, что писательскую судьбу Алексея Силыча Новикова-Прибоя некоторым образом повторил Валентин Саввич Пикуль. Каждый из них в своё время одинаково хлебнул горя от высокомерия собратьев по перу и критиков, но это тысячу раз окупилось искренней любовью миллионов читателей. Причём их книгами не просто зачитывались - на их книгах воспитывались поколения.
Романтические герои Новикова-Прибоя и Пикуля - мужественны и бесстрашны, они умеют любить и ненавидеть, они знают, что такое долг, честь и достоинство, поэтому не могут не вызывать восхищения и желания им подражать в стремлении покорять любые обстоятельства, брать на себя ответственность и за судьбу ближнего своего, и за судьбу отечества.
Разве не потрясающее сочетание - яркий, занимательный, напряжённый сюжет и рождающиеся в процессе следования за ним высокие, красивые, благородные чувства? Всем ли пишущим дано умение создавать такие сюжеты и умение так ими распоряжаться? И не особый ли это дар, о котором стоит говорить чаще, чем это принято?
Главной книгой писателя стал роман-эпопея «Цусима», создание которого потребовало от автора не меньшего мужества, чем то, которое проявили русские моряки в сражении с японским флотом. Многолетняя история создания произведения, как мы убедились, сложна и драматична, полна ярких, острых коллизий.
Много споров вокруг «Цусимы» ведётся и в наше время. Достаточно войти в Интернет, чтобы обнаружить всякого рода толки и кривотолки по поводу романа Новикова-Прибоя. Говорится об ушате помоев, который автор вылил на русское морское офицерство (это цитируются слова из статьи С. Семанова «Русское офицерское сословие» - Литературная Россия. 1992. 7 февраля), говорится о том, что взгляд баталера на цусимскую трагедию не выдерживает критики именно потому, что книга писалась «всего лишь баталером» (тут на все лады перепевается один из эпизодов «Непридуманного» Л. Разгона) и т. д.
Серьёзный отпор хулителям дал в своё время сын писателя Игорь Алексеевич Новиков (он ушёл из жизни в 1996 году) в двух публикациях: «Придуманное в „Непридуманном“» (Молодая гвардия. 1988. № 12) и «Если читать „Цусиму“ без предубеждения» (Литературная Россия. 1992. 23 октября).
Напоминая о великой читательской любви к писателю Новикову-Прибою, о многочисленных благодарных отзывах и публикациях о его романе, о серьёзных исследованиях творчества писателя, Игорь Алексеевич называет несколько весомых аргументов против обвинения в «очернительстве» Новиковым-Прибоем русского офицерства. И главный из них следующий: значительную консультационную помощь в создании романа оказывали писателю именно офицеры: В. П. Костенко, Н. В. Новиков, Л. В. Ларионов, К. Л. Шведе, Н. Н. Зубов, В. П. Зефиров, А. П. Авроров.
Если бы Новиков-Прибой описывал офицерство только чёрными красками, «то едва ли, - пишет И. А. Новиков, - оно отвечало бы ему сердечной симпатией и помогало в работе над романом „Цусима“. Это аксиома человеческих отношений».
Весомым аргументом сын писателя считает слова (уже упоминавшиеся) английского вице-адмирала Усборна: «…каждому морскому офицеру необходимо прочитать эту книгу, ибо она его многому научит».
Присоединиться к аргументации И. А. Новикова с полным правом мог бы и писатель Николай Черкашин. Вспомним, ведь именно он рассказал в своей книге «Взрыв корабля» о дружбе и переписке Новикова-Прибоя с Л. В. Ларионовым, К. Л. Шведе. Именно Черкашин дал пронзительный комментарий к сцене последнего разговора командира «Орла» капитана 1-го ранга Юнга с младшим штурманом Ларионовым - сцене, изображённой Новиковым-Прибоем с уважением, нежностью и скорбью. Именно Николай Черкашин написал о «Цусиме» искренние и выстраданные слова:
«Это не просто роман, беллетристика… Это литературный памятник русским морякам, сложившим головы на Тихом океане. Это хроника небывалой морской трагедии, это реквием по обеим Тихоокеанским эскадрам, это, наконец, энциклопедия матросской жизни.
В лице Новикова-Прибоя безликая, бессловесная матросская масса, какой она представала с высоты командирских мостиков, обрела в печати свой зычный голос. Заговорили корабельные низы - кубрики, кочегарки, погреба… И мир спустя четверть века после Цусимского сражения узнал о нём, может быть, самую главную правду».
Среди многочисленных, часто весьма противоречивых публикаций о Цусиме-бое и о «Цусиме»-книге встретилась очень симпатичная статья 1995 года, на которой хочется остановиться довольно подробно. Её автор - В. Водопьянов, лоцман Санкт-Петербургского порта, большой поклонник Новикова-Прибоя.
В. Водопьянов вспоминает, как в училище курсанты втянули в разговор о Цусиме уважаемого седовласого профессора - не участника боя, но успевшего в юности сменить гардемаринские погоны на мичманские.
Эта тема бездоннее, чем сам Цусимский пролив, - сдержанно отозвался он. - Рассуждения тут ни к чему не приведут, нужны большие исследования. При штабе эскадры был официальный историк - Владимир Иванович Семёнов, капитан 2-го ранга. Поинтересуйтесь в нашей библиотеке.
Автор статьи не пропустил этого совета. И не просто поинтересовался, а внимательно проштудировал книги трилогии Семёнова. Отзывается о нём с большим уважением: «Моряк, писатель, участник боя. Его книги стоят у меня на одной полке с „Цусимой“».
«Но всё-таки, - пишет Водопьянов, - роман Новикова-Прибоя - главная книга о Цусиме. Да, написана матросом, но этот матрос в короткие часы отдыха читает „Введение в философию“ Паульсена и на равных ведёт беседы с самым образованным офицером на броненосце. Приходская школа за спиной? Но разве мало славных имён дала России приходская школа? Мужик, крестьянин? Но это была прочная и грамотная крестьянская семья».
Однако Водопьянову казалось, что у него всё-таки недостаточно аргументов для защиты любимого писателя. Хотелось найти фразу, весомую и неотразимую, как «прямое попадание двенадцатидюймового снаряда».
Помог случай.
«В погожий августовский полдень, - рассказывает автор статьи, - мы вышли на просторный балкон лоцманской станции на берегу Финского залива в Старом Петергофе. Кто подышать свежим воздухом, кто, наоборот, отравить лёгкие новой дозой никотина. Два лоцмана, инженер-электронщик и два молоденьких техника-связиста. Оптическое чудо - рефракция - приподняла над горизонтом очертания противоположного берега; по левую руку она же вытянула ввысь силуэт Кронштадта с его заводскими трубами, судовыми мачтами и куполом знаменитого Морского собора. По Морскому каналу в сторону Санкт-Петербурга шёл большой и тяжёлый сухогруз „Магнитогорск“, приближался к траверзу нашей станции.
До него сейчас примерно двадцать два кабельтова, а можно разглядеть даже марку на трубе и бурун под форштевнем, - сказал электронщик.
Ну и что? - спросил радист. - Видимость хорошая.
Просто вспомнилось из „Цусимы“ Новикова-Прибоя: „Стрельбу из главного калибра открыли с дистанции девятнадцати кабельтовых“. А тогдашние линейные броненосцы по размерам были примерно с этот грузовик.
Что с того?
Да как-то не по себе представить, что с такого расстояния швыряются друг в друга полутонными игрушками.
Слушайте вы больше этого Новикова, который Прибой, - опять встрял в разговор радист. - Матрос, баталеркой заведовал, а туда же. Там он описал, как команда стоит в очереди у лоханки с водкой, - вот это по его части. А недолёты-перелёты, повороты-построения - тут, простите за грубость, вспоминаются свинья и апельсины.
Мой коллега-лоцман из бывалых капитанов, обошедший весь свет, человек чётких мыслей и несколько резковатых суждений, шлёпнул обеими ладонями по железным поручням балкона, сжал пальцы до побеления суставов и отчеканил, не поворачиваясь к радисту:
Вы безнадёжно запутались. На броненосце „Орёл“ в бою действительно участвовал баталер Новиков. Просто Новиков. Алексей Силыч Новиков-Прибой, когда писал роман „Цусима“, был уже известным русским писателем.
А лохань для раздачи водки на кораблях называлась ендовой. Ен-до-ва.
Спасибо, коллега, за помощь и выручку».
А ваша покорная слуга от имени всех, кому дорога память об Алексее Силыче Новикове-Прибое, благодарит моряка Водопьянова за то, что он в своё время не поленился рассказать читателям эту любопытную и поучительную историю.
Имя популярнейшего в своё время советского писателя-мариниста Алексея Силыча Новикова-Прибоя носят названные в честь него улицы в разных городах, набережная Москвы-реки, круизный теплоход на Волге, библиотеки и литературные объединения.
Тёплая память о человеке и писателе живёт в мемориальной гостиной его квартиры в Большом Кисловском переулке в Москве, в музее на даче в Тарасовке и музее в селе Матвеевское, на родине писателя.
Хозяйка и экскурсовод домашнего музея на даче Новикова-Прибоя - Ирина Алексеевна Новикова, дочь Алексея Силыча. Биолог по профессии, жена писателя-натуралиста А. Н. Стрижёва, мама, бабушка, а теперь уже и прабабушка, Ирина Алексеевна на протяжении всей своей жизни ни на день не отвлеклась от возложенной на неё судьбой миссии - бережно хранить и собирать всё, что имеет отношение к жизни и творчеству её отца.
Ирина Алексеевна - невысокая, стройная, миловидная женщина. Уже перешагнув свои семьдесят пять, выглядит прекрасно. Несмотря на больные ноги, подвижна, бодра, легка на подъём. Весь её облик - интеллигентный, собранный, скромный, светлый - притягивает и внушает уважение. Подкупают проницательный, спокойный взгляд серых глаз и сдержанная, мудрая улыбка.
Ирина Алексеевна с неизменным увлечением проводит экскурсию по дому-музею в Тарасовке, сколько бы человек его ни посетило - один-два или больше десятка. Кто здесь бывает? Жители посёлка, дачники, учащиеся местной школы. Из Москвы приезжают знатоки творчества Новикова-Прибоя, заглядывают военные моряки. Наведываются потомки цусимцев.
Поднимаясь по узкой лестнице (той самой, которую когда-то спроектировал Владимир Полиевктович Костенко) на второй этаж, гости музея сразу же видят первый экспонат - афишу: «Художественный фильм „Капитан первого ранга“ по одноимённому роману А. Новикова-Прибоя. Таллинская студия, 1958 год». «Прекрасная была лента, - замечает Ирина Алексеевна. - Но случилось, что режиссёр Александр Мандрыкин покинул страну и фильм сняли с проката».
Лестница приводит в маленькую прихожую. Из неё две двери ведут в комнаты, где располагается основная экспозиция музея, а третья - на маленькую террасу. На этой терраске, в «светёлке», Алексей Силыч, как рассказывает Ирина Алексеевна, любил пить чай. Сюда приглашались самые близкие друзья. Бывали здесь Перегудов, Пришвин, Сергеев-Ценский. А уж большие шумные застолья устраивались на нарядной, с разноцветными стёклами большой террасе внизу. Здесь на столе стоял начищенный до блеска самовар, и Алексей Силыч, спускаясь со своего второго этажа к чаепитию (Мария Людвиговна обычно пекла к пяти часам вечера пирог), с удовольствием напевал: «У самовара - я и моя Маша…»
Две комнаты второго этажа - это и есть непосредственно музей. В первой из них Ирина Алексеевна собрала фотографии родных и друзей отца, книги, сувениры, памятные подарки (главный из них - от Ленинградского военно-морского музея - макет броненосца «Орёл», подаренный писателю на шестидесятилетие), известный дружеский шарж на Новикова-Прибоя знаменитых Кукрыниксов. Сюда же попала часть обширной переписки Алексея Силыча с ветеранами-цусимцами и читателями его произведений.
Ирина Алексеевна обращает внимание на две картины инженера Костенко, которые написаны пастелью во время похода. На одной - стоянка эскадры на Мадагаскаре, на другой - один из моментов боя.
Третья комната - кабинет писателя - уже многие годы сохраняется такой, какой была при его жизни. Возле окна, из которого видна река Клязьма, заливной луг на её противоположном берегу и лес, стоит небольшой письменный стол, обитый сверху коричневой клеёнкой. На нём портативная пишущая машинка «Корона», самодельный светильник - «коптилка» из плоской консервной банки, простая стеклянная чернильница, школьная деревянная ручка со стальным пером, писчая бумага. Около стола - стул с изогнутой спинкой. Рядом в углу висит большая самодельная полка со множеством книг по морскому делу и садоводству, различными справочниками, несколькими томами словаря Брокгауза и Ефрона, энциклопедиями, журналами об охоте.
О необыкновенной страсти Новикова-Прибоя к справочной литературе рассказывает одно из семейных преданий.
Когда во время Первой мировой войны Алексей Силыч служил на санитарном поезде, на одной из станций он увидел, что старушка продаёт два тома энциклопедического «Словаря общедоступных сведений по всем отраслям знаний» под редакцией Южакова. Рискуя опоздать, он всё же отправился домой к этой самой старушке, чтобы купить остальные 18 томов.
Возвращаемся в комнату Алексея Силыча. Вдоль стены стоит узкая железная кровать, над ней - барометр в деревянной резной оправе. Рядом развешаны рисунки Анатолия («Автопортрет») и Игоря («Цусимский бой»), а также вышивки Марии Людвиговны: полотенце с зайцами для Алексея Силыча, полотенце с куклами - для Ирины. И ещё одна вышивка - симпатичная японка как напоминание мужу о его кумамотской любви.
Ирина Алексеевна рассказывает, что Мария Людвиговна шила, вышивала и вязала настолько искусно, что маленький Толя любил всем хвастаться, что его мама из юбки может сделать любую шляпку, а из шляпки - юбку.
У входной двери с одной стороны - кирпичная плита на две конфорки, с другой - застеклённый шкаф с книгами, подаренными друзьями-писателями. Собраны в кабинете и охотничьи принадлежности Алексея Силыча, сохранены и чучела двух тетёрок. Интерьер завершают обитые зелёным бархатом стулья с тонкими спинками и ножками. Они расставлены между двумя окнами, выходящими в сад, в котором так любил трудиться писатель.
Ценность этого удивительного домашнего музея заключается не только в том, что здесь с любовью сохраняется быт знаменитого писателя-мариниста, - здесь царит атмосфера другого времени, которое отдалено от нас не просто количеством прошедших лет, а качественно новыми событиями, осмыслить которые нам ещё предстоит. И на этом пути вглядывание и вчувствование в прошлое кажется не просто волнующим, а необходимым, значимым, существенным. Чтобы наша история не переписывалась политиками и теми, кто их обслуживает, чтобы правда не подменялась кривдой, и должны существовать такие музеи - острова времени, притягивающие к себе подлинностью, доверчивой открытостью и естественной простотой…
В 1957 году, в год восьмидесятилетия со дня рождения А. С. Новикова-Прибоя, Сасовской центральной библиотеке было присвоено имя писателя-земляка. В краеведческом фонде библиотеки хранятся произведения Новикова-Прибоя, изданные в разные годы, литература о нём, богатый фотоархив. В читальном зале действует постоянная экспозиция, посвящённая творчеству знаменитого советского писателя-мариниста. Библиотекой по инициативе и стараниями её директора Марии Алексеевны Грашкиной выпущены в 2004 году сборник воспоминаний «Нам дорог Новиков-Прибой» (составитель М. Грашкина, редактор В. Хомяков), а в 2007-м - сборник неизданных произведений Новикова-Прибоя «Победитель бурь» (составитель И. А. Новикова, редактор В. Хомяков).
Раз в пять лет в Сасовском районе проходят литературные чтения, посвящённые жизни и творчеству А. С. Новикова-Прибоя.
В день столетия со дня рождения писателя в марте 1977 года (этот год был объявлен ЮНЕСКО годом А. С. Новикова-Прибоя) в Матвеевском, в доме, где он родился, был открыт музей. Раиса Ивановна Букарёва, его бессменная берегиня, истово служит святому делу - сохранению прошлого нашей родины, прошлого, в которое вписана жизнь и судьба человека, немало сделавшего и для русской литературы, и для русской истории одновременно.
Здесь, в этом удивительном музее, удалённом на тысячи километров от любого из морей, омывающих Россию, в самом что ни на есть сухопутном её уголке, хранится не только память о его уроженце, замечательном писателе-маринисте Алексее Силыче Новикове-Прибое, - здесь живёт память обо всех русских моряках, нашедших свой последний приют в волнах чужого, далёкого моря в годы Русско-японской войны - жестокой, ненужной и неоправданной, впрочем, как и любая другая война. И в скорбные памятные даты здесь часто звучат стихи В. Хомякова:
Под синевой деревьев кротких,
вдоль чужедальних берегов,
как перевёрнутые лодки,
могилы русских моряков.
У Чемульпо и у Цусимы
они остались навсегда,
в глубинной памяти хранимы,
что неотступна и тверда.
Резная тень деревьев кротких.
Блеск отдалённых маяков.
Как перевёрнутые лодки,
могилы русских моряков.
Чувства, которыми наполнены эти строки, очевидно, собирают вместе и потомков цусимцев в Петербурге на крейсере «Аврора» - ежегодно, в печальные майские дни (первые две встречи проходили в Таллине в 1990 и 1991 годах). Детей русских моряков уже давно сменили внуки… И верится, что правнуки не подведут, тоже будут встречаться, чтобы помянуть своих предков. Чтобы рассказать о них снова и снова. И чтобы помолчать…
Кто знает, стали бы собираться на «Авроре» со всех концов России люди, если бы не было «Цусимы» Новикова-Прибоя? Ведь именно он объединил своей книгой сотни и сотни участников цусимского боя…
Алексей Силыч Новиков-Прибой стал при жизни поистине всенародным любимцем. Его называли «вторым Станюковичем», «Айвазовским в литературе», «флагманом советской маринистики». Но однажды один молодой критик сказал о нём просто: «труженик русской литературы». Это определение показалось самому писателю и понятным, и самым верным. «Я ведь в самом деле труженик, - сказал он в одном из выступлений. - Я вошёл в литературу с заднего крыльца, без образования, без подготовки. Чего это мне стоило - один бог знает. Сколько мучений, бессонных ночей! Колебаний! Сомнений!..»
Писатель и моряк Новиков-Прибой был не только великим тружеником - он был на редкость целеустремлённым и мужественным человеком, который наперекор всем жизненным штормам выполнил наказ своих боевых товарищей: «Друг наш Алёша! Опиши всю нашу жизнь, все наши страдания. Пусть все знают, как моряки умирали при Цусиме».
О том, что значил Новиков-Прибой для советской литературы и советских читателей, достаточно полное и яркое представление даёт изданная в 1980 году книга «А. С. Новиков-Прибой в воспоминаниях современников». Трудно удержаться от цитирования.
«Он и вправду Силыч, потому что крепко сбит, широкоплеч, светел лицом и взглядом, в себе уверен - его не покачнёшь. Отец его - Сила и, как богатырь былинный, эту силу отцовскую сын не растратил попусту: своим писательским мастерством после себя он оставил достойный след, прочно впечатанный в историю развития советской литературы».
С. Сартаков
«Он писал упорно, вдумчиво, писал кровью сердца. И вот Россия, наш Советский Союз и весь мир, наконец, получили роман „Цусима“.
Спасибо тебе, дорогой наш Силыч, хороший, умный, упрямый русский человек! Спасибо тебе за дело твоей жизни…»
В. Вишневский
«Новиков-Прибой соединил лучшие две профессии в мире - морскую и писательскую. Может быть, морю он и обязан тем, что стал писателем».
К. Паустовский
Прислушаемся ещё к одному авторитетному мнению. Оно принадлежит С. Н. Сергееву-Ценскому и подкупает немногословной, но при этом весомой и точной образностью: «К тесному столу русской художественной литературы подошёл тамбовский крестьянин по рождению, матрос по царской службе, пришёл и занял своё просторное место, неотъемлемое, бесспорное и прочное».
Подтверждение словам Сергеева-Ценского находим в сотнях публикаций советского периода, посвящённых жизни и творчеству известного, любимого народом писателя-мариниста, автора поистине знаменитой «Цусимы».
В учебнике «История русской советской литературы» для филологических факультетов университетов под редакцией П. С. Выходцева (М.: Высшая школа, 1979) роману Новикова-Прибоя «Цусима» уделяется достаточно много внимания. Безусловно, это продиктовано существующей (не насаждаемой, а просто - существующей!) государственной идеологией (к чему приводит её отсутствие, нам, родившимся в СССР и пережившим перестройку и её последствия, увы, хорошо известно). «Цусима» Новикова-Прибоя рассматривается как «одно из выдающихся произведений, в котором разоблачение векового самодержавия перерастало в реально осознаваемое изображение революционной бури». Да, Новиков-Прибой был революционером, что было естественным следствием того, что он один из многих, кого «угораздило родиться в России с умом и талантом» (и все они во все времена были по-своему революционерами). Понятно, что если бы этому незаурядному человеку судьбой была уготована колыбель не в мужицкой избе, а в дворянском особняке, расклад был бы другой. Но он родился тем, кем родился. И времена ему были дарованы опять же не те, которые выбирают. Поэтому баталер Новиков написал именно ту «Цусиму», которую мог написать только он, представитель своего сословия и дитя своего времени.
Очень часто эпопее Новикова-Прибоя противопоставляют «Расплату» капитана 2-го ранга В. Семёнова, который, как уже было сказано, служил при штабе Рожественского, вместе с адмиралом прошёл путь от Либавы до японского плена, собрал большой материал о походе эскадры и о Цусимском сражении, располагая многими документами и фактами, которыми не мог оперировать простой матрос. Его «Расплата» - это взгляд флотских командиров, взгляд с капитанского мостика. Но Цусима - это трагедия всего флота и всей России.
Новиков-Прибой действительно изображал войну прежде всего с точки зрения рядовых участников сражения, так называемых нижних чинов. «Матросская масса говорила его устами», - пишет Л. Г. Васильев. И это правда: не будем забывать, сколько цусимцев опросил Новиков-Прибой. Но при этом не будем забывать и об использованных в эпопее записках инженера Костенко, и о многочисленных поправках младшего штурмана с броненосца «Орёл» Ларионова, и о подсказках капитана 2-го ранга Шведе. Так что «Цусима» - это взгляд на грандиозное сражение не только бывшего баталера Новикова, но и многих сотен людей, в том числе и офицеров.
А если кто-то недоволен односторонним (да, конечно, с точки зрения новой эпохи - односторонним, поскольку «Цусима» с полным правом относилась к ярким образцам социалистического реализма) подходом Новикова-Прибоя к вопросу о Цусиме и ищет истину, то пусть её ищет как положено, посередине, читая и «Цусиму», и «Расплату», и множество исторических трудов и монографий на эту тему.
Кстати, о соцреализме. Когда-то часто цитировали слова Шолохова, который отвечал на обвинения в том, что советские писатели пишут по указке партии, так: «Мы пишем по указке своего сердца, а сердца наши принадлежат партии». Новиков-Прибой тоже писал по указке сердца. Но его сердце принадлежало не партии - оно принадлежало морю и социалистическому отечеству, которое дало ему всё и которое он искренне и преданно любил.
Но вернёмся к «Истории русской советской литературы». Говоря о том, что роман «Цусима» не случайно стал одной из любимейших книг советских читателей, авторы учебника подчёркивают главное достоинство романа: показанная автором «матросская масса, несмотря на её разнохарактерность, порой грубость, малограмотность, ограниченность интересов, оказывается подлинно человечной, носительницей лучших качеств русской воинской славы».
А вот в современном двухтомном вузовском учебнике «Русская литература XX века» под редакцией Л. П. Кременцова (М.: Издательский центр «Академия», 2005) имя Новикова-Прибоя даже не упоминается. Следовательно, и Цусима, как одна из трагических вех русской истории, и мужество русских моряков, и воинская слава России - всё это никому, в том числе и сегодняшним студентам, не нужно? Думается, что это не нужно авторам учебника. И удивления, собственно, не вызывает: все знают, что происходит сегодня в сфере образования. Но… К счастью, людей, искренне любящих Россию и почитающих её историю, немало. И глас их - и слышен, и востребован. Поэтому такие книги, как «Цусима», забвению предать не удастся, как не удастся отменить «за ненадобностью» такие качества русского человека, как честь, достоинство, патриотизм.
Роман-эпопея Новикова-Прибоя - это не только история трагического поражения русского флота в Цусимском проливе - это скорбная поминальная молитва, это безутешный плач по погибшим русским морякам, это памятник их мужеству, стойкости, презрению к врагу и смерти. Из книги Комментарии к пройденному [Другая редакция] автора Стругацкий Борис Натанович
«В НАШЕ ИНТЕРЕСНОЕ ВРЕМЯ» Этот маленький рассказ был написан, видимо, в конце 60-го или в самом начале 1961 года – явно под впечатлением успехов в изучении Луны советскими космическими ракетами. Впервые он упоминается в письме АН от 19.03.61 в достаточно грустном контексте:
Из книги Колымские тетради автора Шаламов ВарламНам время наше грозам Нам время наше грозам Напрасно угрожало, Душило нас морозами И в погребе держало. Дождливо было, холодно, И вдруг - такое лето, - Хоть оба мы - немолоды И песня наша спета. Что пелась за тюремными Затворами-замками, Бессильными и гневными Упрямыми
Из книги Соловки. Коммунистическая каторга или место пыток и смерти автора Зайцев Иван МатвеевичНаше время - эпоха преобладания материи над духом, - отсюда ослабление веры и благочестия, упадок высокой морали Но причиной всех причин безнаказанной тирании Русского Народа, открытых наглых посягательств на все святое, исторически веками созданное Русским Народом, -
Из книги Новиков-Прибой автора Анисарова Людмила АнатольевнаЛ. А. Анисарова Новиков-Прибой Морякам российского флота
Из книги Городомля. Немецкие исследователи ракет в России (1997) автора Альбринг Вернер Из книги В поисках оружия автора Фёдоров Владимир Григорьевич«ЧЕМПИОН ОСТРОВА ПО ТЕННИСУ» ИЛИ НАШЕ СВОБОДНОЕ ВРЕМЯ Когда более четырехсот человек должны прожить несколько лет в крошечной деревне на маленьком острове, не имея права покидать его, это может привести к серьезным психическим расстройствам. Совместное существование
Из книги Нежнее неба. Собрание стихотворений автора Минаев Николай НиколаевичЦусима Из Осаки я выехал по железной дороге на самую южную оконечность острова Ниппона, в небольшой город под названием Симоносзки-Модзи. Здесь в местном артиллерийском складе для меня также было подготовлено пятнадцать тысяч винтовок. Приемка оружия понемногу все
Из книги Упрямый классик. Собрание стихотворений(1889–1934) автора Шестаков Дмитрий Петрович«В наше время катастроф…» В наше время катастроф Прозябать в Европах что-там?!. Я хочу – мой план здоров - Жизнь наладить готтентотам. В день отъезда я бы здесь Распростился с нудным сплином, И намазался бы весь Самым лучшим гуталином. А приехав, напрямик, Не точа
Из книги Воздыхание окованных. Русская сага автора Домбровская-Кожухова Екатерина Из книги Андрей Вознесенский автора Вирабов Игорь Николаевич216. «Увы, как жутко наше время…» Увы, как жутко наше время: Все чувства сердца гасит страх, И подлой жизни злое бремя Легло на старческих плечах. И настоящее бездушно, И в предстоящем чуть светло, И на могилы равнодушно Мы смотрим в тусклое стекло. Мертво поруганное слово, К
Из книги автораЧасть III. РУССКАЯ ЦУСИМА
Из книги автораУжин с Кеннеди. Молись за наше время гиблое Был месяц май. Год - шестьдесят восьмой. В оконное стекло влепилась блудная оса. «Ах, как цвели яблони на балконе американского небоскреба за окнами Жаклин».Поэт Вознесенский звякнул ложечкой в чашечке. Поэт Лоуэлл помалкивал.
" Он навсегда войдет в потомство, наш славный Новиков-Прибой! Как поучительно знакомство с его причудливой судьбой!"
Демьян Бедный, 1937 г.
Алексей Силыч Новиков – Прибой (изначальная фамилия - Новиков) родился 24 марта 1877 г. в селе Матвеевское Тамбовской губерни (ныне — Рязанская область) – умер 29 апреля 1944 г., в Москве. Похоронен на Новодевичьем кладбище.
Детство и юность провел в селе Матвеевском, затерявшемся с речкой Журавкой среди обширных лесов и полей. С юных лет – тяжкий крестьянский труд (работа на земле, заготовка леса и дегтя) вместе с отцом
, отставным унтер-офицером - фейерверкером (артиллеристом) Силантием (Силой) Филипповичем (1818-1898).
Он как кантонист, т.е. сын солдата (тоже артиллериста суворовских войск), отслужив почти 25 лет воинской службы, с пенсией и денежной компенсацией за отказ от производства в офицеры вернулся в 1862 году из Польши с женой Марией (была его младше на 24 года) и годовалым сыном Сильвестром (1861-1927) в родное село, где у него уже не было ни крова, ни родных, и на имевшиеся деньги построил трехкомнатный бревенчатый дом (стоит до сих пор!).
Азы грамоты Алексей сначала постигал с отцом, а потом без особого успеха обучался у жесткого нрава священника местной церкви, и, наконец, волею Судьбы — в церковноприходской школе в соседнем селе Анаево (в 10 км. от дома), где молодая учительница, разглядев в нем способности (честь ей и хвала!), отнеслась к нему с вниманием, а потому школу он закончил отличником! Отец, прекрасный охотник, не только раскрыл перед сыном красоту царства природы, но и научил выживать в тяжелых условиях, преодолевать трудности, быть самостоятельным, честным и справедливым.
Мать, Мария Ивановна (1842-1906)
, полька
, сирота, воспитанница католического монастыря в Варшаве, принявшая по просьбе мужа догматы православия, готовила мальчика к лучшей доле - священнослужителя (освобождались от воинской повинности).
Но Судьба распорядилась по-своему - однажды летним вечером, по пути домой с очередного молебна в Свято-Успенском Вышенском монастыре (расстояние от обители до села по прямой — 28 км. !) мать и сын на высоком берегу в луче солнца внезапно увидели необычно одетого человека, как выяснилось — матроса, словно поджидавшего их у красивейшего слияния рек Выши и Цны. Отвечая на распросы отрока, удивленного его обликом, моряк с пронзительными серыми глазами как-то исключительно ладно и заманчиво поведал ему об экзотических странах, красоте и силе океанских просторов и кораблях - скорлупках во власти стихии. «Из тебя, я вижу, хороший бы моряк вышел!
» — запомнил его пожелание Алексей
(из автобиогр. рассказа «Судьба»).
А.Новиков с той поры мечтал стать только моряком и увидеть океан. В 1898 г. умирающий отец наказал ему: «Служи честно, начальство уважай…Трудно будет — знаю. Народу служи
…», и Алексей, когда пришла повестка о воинской повинности, сам вызвался и добился (поменявшись в списке с другим) назначения во флот (хотя служба там в 7 лет — больше, чем в армии) и был определен на Балтику. Пять лет жизни — с 1900 по 1904 г. прошли в Кронштадте (как грамотный и не пьющий, после успешно сданных экзаменов он стал баталёром* сначала 2-й, а с 1901 г. и 1-й статьи). Служил на крейсере «Минин» Учебно-артиллерийского отряда (им руководил до 1903 г. З.П.Рожественский — будущий командующий 2-й Тихоокеанской эскадрой — и А.Новиков получил собственные впечатления о нём). В 1902 г. за службу на «Минине» получил «хороший» аттестат. Состоял сначала в 16-ом флотском экипаже, но потом его как активно интересующегося политикой и читавшего запрещенные издания (был даже под следствием), борца за социальную справедливость, решили услать на войну с Японией. Вдруг, опять же волею Судьбы, он был переведен из 16-го в 7-й флотский экипаж и при назначении во 2-ю Тихоокеанскую эскадру попал не на флагманский броненосец «князь Суворов» (погиб в бою), а на бр. «Орёл» и остался в живых!
С 1900 г. в Кронштадте А.Новиков, посещая воскресную школу (он написал об этом в 1901 г. свою первую работу), и активно стремясь к знаниям, прочел многое из запрещенного, из классической литературы, изучил биографии писателей (в т.ч. самоучек — М.Горького, А.Кольцова, Ф.Решетникова и др.), следуя книгам «Практика самообразования» и «Среди книг» известного литературоведа Н.А.Рубакина (в 1909 г. Алексей встретился в Кларане со своим «литературным крестным», а потом до конца своей жизни переписывался с ним). Подготовился к поступлению на физико-математический факультет Санкт-Петербургского университета
при поддержке преподавателя воскресной школы Ивана Ефимовича Герасимова, студента этого вуза.
Совершенно особый матрос был настолько заметен, что глава МВД России В.К. фон Плеве писал царю Николаю II: «В артиллерийском отряде выдающееся значение приобрел баталёр 1-й статьи Алексей Новиков. Означенный Новиков представляется заметно развитым человеком среди своих товарищей и настолько начитанным, что в беседах толково рассуждает о философии Канта …»
В конце лета 1903 г. Алексей был отпущен в отпуск, большую часть которого провел в Матвеевском. Там он получил в подарок от матери вышитый ей платочек и иконку, на обороте которой было написано «Благославение матроса Новикова» (с ней он он никогда не расставался!). По возвращению в Кронштадт нач. штаба Кронштадтского порта А.Г.Нидермиллер утверждает его на броненосец «Орёл», отправившийся в середине октября 1904 г. в составе 2-й ТОЭ на Тихий океан защищать Порт-Артур, воевать с Японией. На «Орле» произошла историческая встреча Алексея с инженером В.П.Костенко (он — Васильев в «Цусиме»). Именно он, почувствовав в беседе с ним одаренность баталера, рекомендовал ему вести дневник. Через некоторое время он же передал Алексею для прочтения запрещенный «Капитал» К.Маркса. Будущий писатель после 7 месяцев изнурительного перехода вокруг Африки, через Индийский океан в Японское море, оказался сначала в огне Цусимского сражения (27-28 мая 1905 г.), а затем пережил более 8 месяцев плена (пребывание там, правда, было сносным, т.к. Япония соблюдала Гаагскую конвенцию). В начале 1906 г. пароход Добровольного флота «Владимир» из г. Нагасаки доставил А.С.Новикова с другими бывшими пленными (матросы получили хорошее довольствие — по 300 руб., а также тулупы, валенки и папахи) в Россию, во Владивосток. С собою он благополучно провез (миновав заградительные отряды, искавшие революционеров) восстановленные им (после сожжения реакционными матросами в Кумамото) записи свидетельств участников Цусимской эпопеи.
Литературный талант проявился у А.Новикова в 24 года, когда увидела свет его первая статья — об учебе в воскресной школе. В начале апреля 1906 г. по возвращении в Россию из Японии газета «Новое Время» напечатала очерк Алексея «Гибель эскадренного броненосца «Бородино». Работа была написана на основе беседы с единственно уцелевшим из 900 чел. земляком С.С.Ющиным. О н передал рукопись в Петербурге вдове командира В.И.Фаиневой и она, прочтя, немедленно отнесла ее в редакцию газеты. Вскоре с ней повидался и Алексей — она, расплакавшись, благодарила за прекрасный текст о муже. Тогда же и газета «Мысль» напечатала очерк «Гибель эскадренного броненосца «Ослябя». В 1907 г. сразу в Петербурге и Москве под псевдонимом «А.Затертый (бывший матрос)» вышли две его первые книжечки — «Безумцы и бесплодные жертвы» и «За чужие грехи», которые за правду о Цусимской бойне тотчас же были конфискованы, а Новиков был объявлен в розыск.
Весной 1906 г. Алексей Силыч, награжденный двумя медалями и демобилизованный из флота, добрался из Владивостока до родного Матвеевского, где узнал о совсем недавней (всего 2 недели!) смерти матери. Вскоре, осенью, оставив свои записи о Цусиме брату Сильвестру, преследуемый охранкой за публикации, он был вынужден скрыться в Петербурге (адрес дал инженер «Орла» В.П.Костенко), поработав письмоводителем у «прекрасного человека, разрешившего пользоваться своей библиотекой», известного адвоката Н.А.Топорова (после общения с его клиентами А.Новиков в 1907 г. опубликовал «Рассказ сторожа»). В конце 1907 г. выехал в Финляндию, где на даче брата революционерки В.Фигнер его приютил дворник — друг с крейсера «Минин», рязанец М.А.Косырев (участник восстания в 1906 г. на крейсере «Память Азова», а в 1951 г. он был на открытии памятника писателю!), а затем в угольной яме парохода, нелегально перебрался в 1908 г. в Англию и смог устроиться только разнорабочим. В г.Барроу встретился с принимавшим у фирмы «Виккерс» новый крейсер «Рюрик» В.П.Костенко (именно он посетив верфь в Белфасте, указал на ошибку в системе плавучести лайнера «Титаника», но к нему не прислушались — о чем он доложил Морскому техническому комитету в СПБ). По просьбе В.П.Костенко и вместе с ним Алексей полгода вел политико-просветительскую работу среди матросов «Рюрика». Но, главное — в Лондоне, в квартире русского эмигранта, народовольца, выпускника МГУ, инженера Людвига Нагеля, помогавшего бежавшим от политического преследования в России, Алексей Новиков познакомился с его дочерью Марией (была моложе Алексея на 14 лет). После свадьбы в 1910 г. Мария Людвиговна стала верной спутницей Алексею Силычу на всю его жизнь.
Царская цензура зверствовала, поэтому до февральской революции 1917 г. А.С.Новиков печатался сравнительно мало. В 1911 г. он, написав большой рассказ «По-темному» (о бегстве в Англию в трюме), выслал рукопись на оценку всемирно известному писателю М.Горькому. Вещь настолько ему понравилась, что в течение месяца рассказ был опубликован в России в солидном журнале «Современник», а сам А.Новиков в 1912 г. получил приглашение прибыть на остров Капри, на виллу к писателю. Считается, что именно это произведение ввело имя А.Новикова в отечественную маринистику. Целый год он снимал квартиру на Капри и приносил Алексею Максимовичу свои новые тексты для обсуждения. Так, совершенствуя писательское мастерство в общении с М.Горьким, И.Буниным, Б.Тимофеевым, С.Астровым и др., он создал ещё несколько работ. Ориентируясь на стиль мариниста К.М.Станюковича, Алексей описывал, правда, больше простых матросов — людей, мужественных и добрых, преданных Родине и воинскому долгу. Вы — «сила земная» — в дарственной надписи Алексею на своей книге «Сказки об Италии» написал М.Горький.
В 1914 г. А.Новиков подготовил к печати сборник «Морские рассказы» (но смог опубликовать лишь в феврале 1917 г., после отмены политической цензуры). Кроме таких рассказов, писатель создал цикл острохарактерных работ о крестьянской жизни – «Лишний», «Порченый», «Озверели» и многие др., показывающие изломы человеческих судеб и душ под влиянием кризиса общественных отношений в царской России в период с 1905 по 1917 годы. Страстный охотник, он известен также своими проникновенными рассказами об этом увлечении, охотничьих собаках, природе Тамбовщины и Мордовии (в 1938 г. в Женеве, на конкурсе охотничьих произведений рассказ «Клок шерсти», переведенный на французский язык, получил первую премию).
Читателей привлекали и лирические произведения — «Море зовет», «Женщина в море» и др.
(критик С.С.Гинзбург писал: у него «встреча с женщиной всегда внезапна, случайна, почти фатальна; сама женщина ярка, красочна; обстановка встречи насыщена весельем, бодростью…»).
Часть произведений Алексея Силыча до 1913 г. печатались под псевдонимом «Прибой», а часть под фамилией Новиков. Чтобы избежать путаницы (оказалось, что под псевдонимом «Прибой» уже издавался военно-морской историк Н.Л.Кладо, и к тому же публике был давно известен писатель Иван Новиков) в 1913 году писатель В.В.Вересаев в разговоре с Алексеем Силычем предложил ему объединить свою фамилию с псевдонимом «Прибой». Так, по совету старшего товарища в литературе и появилось звучное сочетание — «Новиков-Прибой».
По амнистии к 300-летию царского дома в 1913 г. А.С.Новиков снова возвращается в Россию, снова приезжает в Матвеевское, где снова ждет его беда — брат Сильвестр сообщает, что не может найти его рукописи из японского плена. Зато он «выправляет» Алексею Силычу хороший паспорт и он покидает Матвеевское, чтобы обосноваться с семьей в Москве (сначала снимает квартиру на Таганке, потом в 1920-30-х гг. живет в доме-коммуне литобъединения «Кузница» в Староконюшенном пер., а потом, накопив гонорары от издания книг, наконец, покупает квартиру в д.5 в Б.Кисловском пер.). В 1913 г. он начал работать в Московском книгоиздательстве.
В период 1-й Мировой войны А.С.Новиков, будучи призванным в Армию, был принят на должность заведующего хозяйством сначала 198-го, а потом 204-го санитарного поезда Земского союза (поезда передвигались вдоль линии фронтов, забирая раненых, доставляя в госпитали, нередко попадая под артобстрелы). Жена его, Мария Людвиговна, сначала работала медсестрой, а потом стала заведующим хозяйством 198-го поезда, потом 217-го, находясь там с сыном Анатолием (помимо Анатолия, в семье Новиковых родились ещё двое — в 1923 г. сын Игорь, а в 1934 г. — дочь Ирина
). В ходе войны, в 1916 г. он опубликовал только одну работу — «Погрузка раненных», отобразив там старшего врача 182-го поезда В.Г.Давыденко.
С лета 1917 г. Алексей Силыч устроился на работу в Земскую управу г. Спасска.
После Февральской революции 1917 г. (А.С.Новиков, всю жизнь был беспартийным
, хотя и симпатизировал вначале партии социал-революционеров, частично выражавших чаянья крестьянских масс
) он пытался попасть в Учредительное собрание от Тамбовской губернии, а потом участвовал в декабре 1917 г. во 2-ом Всероссийском съезде крестьянских депутатов. Был несказанно рад отмене разрядов и сословий
(напр. в Кронштадте исчезли таблички в парках «Нижним чинам и собакам вход воспрещен», а матросам разрешили ходить по всем сторонам улиц), а также появившейся свободе печати, и стал активно издаваться.
В первые же дни социалистической, Октябрьской революции поехал в Кронштадт чтобы побыть с моряками-балтийцами, понять настроение масс (и матросов и офицеров), принявших новую, пролетарскую власть. Познакомился там с Ф.С.Предтечей — автором текста «Раскинулось море широко», своей любимой песни.
В марте 1918 г. Алексей Силыч предложил Московскому продовольственному комитету свою помощь в снабжении голодающей Москвы зерном. Вспомнив недавний опыт врача В.Г.Давыденко, взявшей санитарный поезд чтобы вывезти сибирских политкаторжан, Новиков возглавил три простаивавших сан. поезда (имели особый статус и хоть какую-то «неприкосновенность») и добился их загрузки текстилем на обмен. С женой и сыном, а также с Максимом, сыном А.М.Горького, писателем И.Вольновым и небольшой охраной он успешно доехал (помогал грозного вида Максим с кольтом) до Барнаула, а потом смог (уже благодаря взводу красноармейцев из Вятки, давшим пулеметную очередь поверх голов бандитов уже собиравшихся грабить поезд у ст. Буй) вернуться на одном из поездов с зерном в Москву
(об этом — очерк «За хлебом»). Другие же два с зерном, где главной была М.Л.Новикова, стартовав чуть позже, застряли в Барнауле после подрыва мостов частями Чехословацкого корпуса.
Возвратившись в Барнаул (группу писателей в творческую командировку направил нарком просвещения А.В.Луначарский) для вызволения супруги, А.С.Новиков попадает в город, захваченный еще и отрядами Колчака. Опять же чудом избежав расстрела, он был силой определён писарем в железнодорожный батальон, где пробыл два месяца, до сдачи подразделения войскам Красной Армии. Между тем, этот период был очень плодотворным: А.С.Новиков успевает основать в городе кооперативное издательство «Сибирский рассвет» и начать выпускать одноименный журнал, а в Чите создает издательство «Утес». В 1919 г. он написал и смог выпустить в Барнауле сборник рассказов «Две души» и лирическую повесть с уникальным названием «Море зовет», посвятив ее жене. В 1920 г. в Барнауле он задружился с писателем и просветителем Адрианом Митрофановичем Топоровым, от которого получил литературные материалы о деревенской жизни в разгар колчаковщины. А.М.Топоров, организовав уникальный проект — читку крестьянам рассказов писателей об их же жизни — в 1930 г. издал свой знаменитый труд «Крестьяне о писателях», где есть «народный» разбор и рассказа «Ухабы» Алексея Силыча.
Семья Новиковых приехала в Москву лишь в 1920 г. Тогда же М.Л.Новикова, владеющая иностранной и русской машинописью, устраивается в Народный комиссариат иностранных дел (помог ее отец Людвиг Нагель, вернувшийся в Россию из эмиграции в 1918 г. и уже начавший работать в НКИД).
А.С.Новиков в 1920-1931 гг., входя в объединение литераторов «Кузница» (В.Казин, Ф.Гладков, Н.Ляшко, А.Неверов, Е.Нечаев, П.Низовой, Г.Санников, П.Ширяев и др.), начал развивать удачно найденную свою тематику в литературе — показывать человека в позитивном развитии, переосмыслении себя, почти всегда под влиянием суровой морской стихии. Океан, сила природы выступают у него как некий воспитатель, закаляющий волю и очищающий «дряблые души» от лени, трусости, порочного индивидуализма. Кроме того, ему удаётся великолепно, не повторяясь во множестве своих работ, передавать красоту и силу водной стихии, на что способны только одарённые писатели.
Постоянно находясь в поиске нового, но обязательно хорошо знаемого материала, А.С.Новиков в 1921 г., получив мандат у знакомого по писательской работе Ф.Ф.Раскольникова, командовавшего тогда Балтфлотом, пребывал на базе подводных лодок в Кронштадте (ком. дивизиона А.Н.Бахтин), совершал выходы на подводной лодке «Пантера», беседовал с ветеранами. В результате в 1923 г. появилось первое в России вообще произведение о службе на субмарине — повесть «Подводники» (о трагедии с п/л «АГ-15» в июне 1917 г).
В 1923-28 гг. Новиков-Прибой совершил несколько рейсов на транспортных кораблях «Коммунист», «Герцен» и «Камо». Итогом стали повести — «Женщина в море», «Ералашный рейс» (первая советская морская повесть приключений), «Коммунист» в походе», а также роман «Солёная купель», который, по мнению академика С.Н.Сергеева-Ценского, стал лучшей работой Алексея Силыча из созданного до «Цусимы».
В конце 20-х годов А.С.Новиков-Прибой выступил инициатором создания Дома творчества писателей «Малеевка» около г. Руза под Москвой.
В 1927 г. он написал свою часть в коллективном романе 25 писателей «Большие пожары» (идея принадлежала М.Кольцову, гл. редактору ж. «Огонёк», там же и был впервые опубликован)
Дважды переиздаются «Морские рассказы» и «Две души». Появляются сборники рассказов «Победитель бурь», «Порченый», «Бойня», «Во власти моря» и др. Не раз печатается повесть «Подводники».
О популярности А.С.Новикова свидетельствуют факты: 1926-1927 гг. выходит пятитомное собрание сочинений в Харькове, в 1927-1928 гг. пятитомное собрание сочинений в Ленинграде. В 1929 – 1931 гг. читатели получают уже собрание сочинений в 6-и томах.
Для писательской работы в 1932 году по совету поэта и писателя П.С.Парфенова он получил участок и поставил там дачный дом в поселке Черкизово (ст. Тарасовская Ярославской ж.д.) под Москвой. Перевозку купленного сруба из Завидово организовал на санях бывший боцман «Орла» М.И.Воеводин.
В 1932 г. в своей квартире А.С.Новиков-Прибой долго беседовал с родоначальником мировой космонавтики К.Э.Циолковским, который приехал в Москву на церемонию вручения ему ордена Трудового красного знамени. «Вот какие мы русские люди… И социализм первыми строим, и на другие планеты лететь уже мечтаем… Придет время и еще как полетим-то… Вот здорово будет, на диво всему миру!» — заключил Алексей Силыч.
В июле 1934 г. Новиков-Прибой, Бабель и Кольцов как представители писательского сообщества удостоились чести встречать на аэродроме в Москве фантаста Герберта Уэлса.
С первых же дней своей службы на броненосце «Орёл» Алексей Силыч, наблюдая сам и беседуя с членами команды этого и других кораблей, начал письменно фиксировать уникальный материал о походе на Восток. По возвращении в Россию отдельные его очерки уже в 1906 г. появились в печати – «Гибель эскадренного броненосца «Бородино» 14 мая 1905 г.», «О гибели эскадренного броненосца «Ослябя» и его экипажа 14 мая 1905 г.», «Печальная годовщина» и др.
Однако все записи Алексея Силыча, так необходимые для задуманной большой работы, уже однажды сгоревшие, заново им восстановленные и с трудом сохраненные в японском плену и в долгом пути домой, были утрачены второй раз - в 1906 г. брат Сильвестр в Матвеевском спрятал архив от жандармов, а потом не смог его разыскать. Лишь через 22 года, 4 мая 1928 г. бесценные записи были найдены уже его сыном Иваном и были переданы им Алексею Силычу в присуствии А.В.Перегудова и П.Г.Ширяева (все трое были на охоте ок. Матвеевского). В том же 1928 году свои рукописи передал писателю его друг и наставник инженер «Орла» В.П.Костенко. С этого момента работа над давно задуманным описанием похода и трагедии в Японском море, создание которого Алексей Силыч с учетом отчаянных просьб цусимцев, считал долгом своей жизни, резко ускорилась.
Для «ухода» в обретенные материалы Алексей Силыч с семьей в 1928-1929 гг. с весны до осени проводит в Крыму, в г. Алуште. Там же в 1928 г. он знакомится со своим земляком, маститым писателем, академиком С.Н.Сергеевым-Ценским («Севастопольская страда», «Синопский бой», «Флот и крепость» и др.), с которым обсуждает план и главы «Цусимы». Там же он задружился и с писателем с А.В.Перегудовым, замечательным мастером слова («В те далекие годы», «Солнечный клад» и др.), в доме которого в Ликино-Дулёве написал несколько глав «Цусимы». А.В.Перегудов написал для романа стихи, который декларирует там Вася Дрозд (матрос Кочетков).
Первая часть «Цусимы» - «Поход» была издана в 1932 г. в «Роман-Газете» изд-ва «Худож. литература», и сразу же — в декабре получила в газете «Правда» восторженный отзыв известного критика С.Розенталя, отметившего, что Новиков со своей книгой — «не для эстетов и чистоплюев» — вошел победителем в советскую литературу. Между тем, понимая, что для написания пронзительно точной и полной картины гибели эскадры ему не хватает многих данных и впечатлений, А.С.Новиков обратился через центральные газеты к участникам Цусимского боя с призывом предоставить ему свои воспоминания.
Более трехсот цусимцев безоговорочно прислали своему соратнику личные дневники, фотографии и даже зарисовки с просьбой отобразить в работе эпизоды трагедии для последующих поколений. Многие приходили в квартиру писателя и рассказывали незабываемое. Чтобы поговорить с теми, кто не мог приехать, А.С.Новиков побывал в Рязани, Костроме, Ярославле, Ростове-на-Дону, Царицыне, Одессе и др. городах. Каждая такая встреча с друзьями, особенно с членами команды «Орла»
- мл. штурманом Л.В.Ларионовым; инж. В.П.Костенко, последним командиром «Орла» К.Л.Шведе (в романе — Сидоров); лейтенантом. К.П.Славинским; боцманом М.И.Воеводиным; врачом А.П.Авроровым (А.Новиков работал под его началом в лазарете, а позже получил от него медицинский журнал); сигнальщиком В.П.Зефировым, машинистом С.А.Мурзиным, А.Пушкаревым, С.Мельниковым, П.Семеновым, Н.Кочиным, а также с других кораблей
— вестовым ком. эскадрой П.Г.Пучковым, мичманами «Блестящего» Г.В.Ломаном и Н.Н.Зубовым, мичманом «Бодрого» Е.С.Гарнетом, офицером «Бравого» Н.В.Третьяковым, торпедистом «Громкого» Ф.П.Богорядцевым, рулевыми «Олега» М.И.Голубевым, С.С.Губенко, А.В.Магдалинским, маш. «Сисоя Великого» А.З.Аракчеевым, И.М.Шплатовым и многими другими, превращалась в десятки новых страниц, отражавших свидетельства очевидцев (!)
. «Я обрастаю материалами для «Цусимы», как днище корабля ракушками» — писал автор в письме Сергееву-Ценскому.
«Работа над книгой сделалась групповым творчеством, которое слито в целое личным авторством писателя
» — точно подметил писатель К.А.Федин.
Вторая часть «Цусимы» — «Бой» была издана в «Роман-Газете» в 1934 г. С.Розенталь написал в «Правде» — «Если есть книги, подлинно написанные кровью сердца, то несомненно, что эти две книги Новикова-Прибоя — из их числа. «Цусима» — книга, которую читаешь залпом от первой до последней страницы».
В феврале 1934 г. радиостанция «Коминтерн» передала постановку романа, созданную и исполненную Э.Гариным, а в ноябре известный театральный режиссер В.Н.Яхонтов, руководитель труппы «Современник», поставил инсценировку «Цусима» (на премьере выступил Алексей Силыч).
К.Г.Паустовский отметил в «Литературной газете» 24.03.1937 г.: «Цусима» стала великой удачей писателя. Здесь тема настолько потрясает, что перестаешь замечать всё то, что принято замечать у писателей: язык, стиль, композицию.»
В августе 1934 г. А.С.Новиков-Прибой как делегат с решающим голосом вошел в правление Первого всесоюзного съезда советских писателей (а потом участвовал в заседании 1-го Пленума ССП). На открытии Съезда он беседовал со своим литературным наставником — А.М.Горьким (известно, что Горький, наблюдая за творчеством «Силыча», журил его за слабую, по его мнению, эстетику стиля).
Был избран членом Правления Союза писателей СССР, входил в редколлегию журнала «Знамя».
В конце 1930-х годов известный скульптор и художник (илл. «Железный поток» А.Серафимовича и «Тихий Дон» М.Шолохова) Сергей Григорьевич Корольков создал бюст Новикова-Прибоя (сестра скульптора передала его семье писателя только в 1960-х). В 1941 г. художник встречался в Ростове-на-Дону с писателем и договорился с ним об иллюстрации «Цусимы» (к сожалению, этот грандиозный для искусства проект из-за Войны не был осуществлен).
Несколько монументальных изображений писателя также создал скульптор из с. Терадеи Рязанской области, земляк писателя — И.Ф.Тимошин.
В 1938 году Алексей Силыч способствовал созданию Севастопольского городского литературного объединения (теперь оно — имени А.Н. Озерова).
За успехи в литературной деятельности А.С.Новиков-Прибой в 1934 г. Правительством СССР был награжден ценным подарком - легковой автомашиной ГАЗ «М1» (такими же были награждены из числа писателей ещё В.Лидин и М.Пришвин), а 14 февраля 1939 г. - Орденом Трудового Красного знамени (в Кремле вручал «всесоюзный староста» — М.И.Калинин).
Писатель постоянно наращивал текст «Цусимы» — в общей сложности было добавлено более 12 глав! В 1940 г. роман «Цусима» предстал уже в известном всем варианте.
В марте 1941 г. за часть «Бой» дилогии «Цусима» А.С.Новиков-Прибой был удостоен Сталинской Премии 2-й степени (достоверно известно, что И.В.Сталин прочел роман по совету редактора газеты «Известия» И.М.Гронского) .
В основе сюжета «Цусимы» лежит событие, негативно повлиявшее на ход исторического развития России: гибель 2-й Тихоокеанской эскадры под командованием вице-адмирала З.П.Рожественского во время морского сражения 27-28 мая 1905 г. в ходе русско-японской войны
(с нашей стороны погибло 5 тыс. чел. и был потоплен 21 корабль /в т.ч. 3 новейших броненосца/ из 38, а потери японцев составили — около 300 чел. и 3 потопленных неб. судна — миноносца). Очень много наших матросов, оказавшись за бортом, просто утонуло, не умея держаться на воде (а в РИФ в то время плавать не учили!). Интересно, что разгром эскадры произошел в государственный праздник — 27 мая — «День Священного Коронования Их Императорских Величеств».
Произведение перерастает сюжетные рамки простой хроники и показывает общественно-политическое состояние в России в 1904-05 гг. В романе показана эволюция масс — «в «Цусиме» движется не только эскадра, — движутся вперед в своём развитии обитатели нижней палубы»
— писал критик В.А.Красильников.
В «Цусиме» через реально существовавших
простых матросов и боцманов (а именно народ в лице многотысячного коллектива является главным героем романа — и это впервые!) и офицеров, соблюдавших славные традиции флота, хорошо отражена сущность русской души. Опять же впервые показаны действия реальных моряков перед лицом смерти, осуществление выбора между следованием воинскому долгу или позорным самосохранением.
Героизм и чувство долга тысяч людей, посланных на заведомую гибель, но не потерпевших поражение, а наоборот, одержавших моральную победу над неприятелем, в то же время отлично оттеняет непрофессионализм и отталкивающие личностные качества отдельных персон из высшего командования - «представительных ничтожеств».
В «Цусиме» отражены 34 корабля, а из более чем 400 (!) упомянутых моряков нет ни одного выдуманного лица
(даже гротескный кочегар «Орла» имел прототипа — Тим.Лавр.Бакланова с кр. «Олег»). Есть, правда, псевдонимы: так, Сидоров — это ст. офицер Шведе, Васильев — инж. Костенко, Воробейчик — мичм. Бубнов, Вася Дрозд — матрос Кочетков. Несмотря на эскизность описания отдельных людей, каждому нашелся какой-то свой штрих. «Новиков-Прибой писал о народе тем языком, которым владеет редкий пасатель, — языком народным. Поэтический дар в его истоках своих прикасается к талантам сказителей»
— отметил писатель К.А.Федин.
В отличие от других маринистов, для которых пейзаж только фон, Новиков-Прибой сращивает, подстраивает стихию к душевному состоянию участников действия. Проявления её всегда созвучны настроениям, переживаниям людей. Отвлеченные же пейзажи — например Океан во время похода в «Цусиме» — это чаще всего картины величия мироздания, вселенского покоя, противопоставляемого людской бессмысленной сутолоке. Во время же сражения — гнев Океана, картины потревоженной стихии, являются фоном, на котором разыгрывается фантасмагория дикой трагедии.
Роман «Цусима» построен не только на свидетельствах цусимцев, но и на множестве архивных источников, протоколах следствия, вахтенных записях (имелся даже журнал хирургических операций) , а также содержит техническую информацию, взятую автором, прежде всего из дневников В.П.Костенко, из бесед с офицерами (ком. «Орла» К.Л.Шведе, артилл. К.П.Славинским, Н.С.Вечесловым, А.А.Паскиным, Н.Н.Нозиковым и японским артиллеристом с «Асахи» Ятсудой). В романе точны (по имевшемуся журналу сигнальщика Зефирова) даже погодные условия, которые были в ключевых сценах — во время боев. Вместе с тем, некоторые сцены по кораблям в романе не прописаны — писатель, не имея по ним фактов, не стал прибегать к художественному вымыслу. Таким образом, текст романа, выверенный самими цусимцами, уникален по своей достоверности. «Тысячами глаз своих собратьев по флоту он прощупывал все закоулки каждого корабля, получал верные характеристики адмиралов, командиров и офицеров, собирал данные, не зарегистрированные никакими официальными документами. Оттого ему так просто делались понятными все сложные вопросы организации и управления флотом, тонкости технического оборудования судов, секреты морской тактики и стратегии» (В.П.Костенко, «Заметки участника Цусимы» в сб. «Наше слово о литературе», МТП, 1933)
Роман создает поразительный, кинематографический эффект присутствия в том времени, впечатляет гармоничным охватом гигантского пространства, включенностью читателя в события на большинстве кораблей эскадры, буквальным осязанием происходящего.
И ГЛАВНОЕ — произведение примечательно тем — и в этом огромнейшая заслуга писателя-гражданина — что десятки реальных людей
— из состава матросов и лиц младшего командного состава, о которых никто бы и никогда не узнал, навсегда вписаны в Историю!
Как считает писатель Н.А.Черкашин: «Цусима» - из того редкого разряда книг, что не только светят, но и греют. Она, как добрый костерок, собирала вокруг себя людей, объединяла их, связывала, роднила… Участники похода Тихоокеанских эскадр - а их, уцелевших, насчитывалось в тридцатые годы несколько тысяч, разбросанные по всей бескрайней стране, - стали искать друг друга, списываться, съезжаться… Старые моряки как бы воспрянули духом. В романе развертывалась ярчайшая панорама матросского мужества. Впервые к ним, комендорам, кочегарам, гальванерам, минерам, сигнальщикам, машинистам, рулевым злосчастных эскадр, применялось слово «герой».
«Цусима» - выдающийся вклад в русскую и мировую литературу. Только до Великой Отечественной войны она переиздавалась не менее семи раз. «Цусима» по инициативе других стран была переведена на 8 языков мира (первыми перевели и издали японцы, выбросив критику в свой адрес), быстро была издана в Великобритании, издавалась в США. Примечательно, что на французский язык для издания в Париже роман перевела Н.В.Труханова — супруга графа, а впоследствии генерала РККА А.А.Игнатьева.
Ошибка Lua в Модуль:CategoryForProfession на строке 52: attempt to index field "wikibase" (a nil value).Алексе́й Си́лыч (Сила́нтьевич ) Но́виков-Прибо́й (настоящая фамилия Новиков ; 12 марта , с. Матвеевское , Тамбовская губерния - 29 апреля , Москва) - русский советский писатель -маринист . Лауреат Сталинской премии второй степени ().
В 22 года был призван в армию. С по 1906 год - матрос Балтийского флота . В 1903 году был арестован за революционную пропаганду. Как «неблагонадёжный» был переведён во 2-ю Тихоокеанскую эскадру на броненосец «Орёл» . Участвовал в Цусимском сражении , попал в японский плен .
В плену у Новикова возникла мысль описать пережитое. Он начал сбор материала. В лагере, куда он попал, находились команды почти со всех кораблей, и матросы охотно делились воспоминаниями. Вернувшись из плена в родное село в 1906 году , Новиков написал два очерка о Цусимском сражении: «Безумцы и бесплодные жертвы» и «За чужие грехи», изданные под псевдонимом А. Затёртый. Брошюры были сразу же запрещены правительством, а в 1907 году Новиков был вынужден перейти на нелегальное положение, так как ему грозил арест. Он бежал сначала в Финляндию , а затем в Англию .
За годы эмиграции с 1907 по 1913 годы он побывал во Франции, Испании, Северной Африке, плавал матросом на судах торгового флота.
Весной 1918 года Новиков был назначен начальником эшелона, отправленного в Барнаул для обмена мануфактуры на хлеб для Московского продкомбината. В июне того же года его снова направили в Барнаул с группой писателей и художников для культурно-просветительской работы. В Барнауле он жил до 1920 года , принимал участие в литературной жизни, в том числе в литературном объединении «Агулипрок ».
Ошибка создания миниатюры: Файл не найден
Могила А. С. Новикова-Прибоя на Новодевичьем кладбище в Москве
Наставником и учителем А. С. Новикова-Прибоя в литературе был Максим Горький. В 1911 году А. С. Новиков написал один из первых крупных рассказов «По-тёмному», в котором, используя факты из своей биографии, он описал революцию 1905 года . Горький одобрил рассказ и помог опубликовать его в 1912 году в журнале «Современник» . Позже Новиков скажет:
В конце 1920-х годов писатель приступил к работе над своей главной книгой - исторической эпопеей «Цусима ». Получив доступ к архивным документам, он изучил обширные исторические источники. В 1932 году вышло в свет первое издание «Цусимы».
Его перу принадлежат также рассказы и повесть «Подводники» (), «Женщина в море» (), «Солёная купель» и др. Во время Великой Отечественной войны писал статьи и очерки о моряках в газете «Красный флот» , журналах «Краснофлотец» , «Красноармеец» и др. В -1944 годах публиковал роман «Капитан I ранга» (не закончен). Сочинения переведены на иностранные языки, экранизированы.
В первой части «Цусимы» правдиво показана повседневная служба на судне, вторая часть представляет собой некую смесь собственных наблюдений автора с компиляцией сообщений других участников битвы и разных материалов. Недавние исследования (Westwood) показали, что в результате всё новых дополнений в последующие издания были внесены изменения - например, в изображение царского флота, а многие подробности не сходятся с историческими документами и с собственными текстами Новикова-Прибоя 1906-1907. Несмотря на то, что в языковом отношении морская проза Новикова-Прибоя довольно непритязательна, она являет собой увлекательное чтение и неоднократно переиздавалась. Казак В.: Лексикон русской литературы XX века .
Ошибка Lua в Модуль:External_links на строке 245: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Родился 12 марта (24 марта по новому стилю) в селе Матвеевское Спасского уезда Тамбовской губернии (ныне Сасовского района Рязанской области), в крестьянской семье. Отец Силантий Филипович был из солдат, пробыл на военной службе 25 лет. Алексей обучался грамоте у дьячка, затем в церковно-приходской школе.
В 22 года был призван в армию. С 1899 по 1906 год - матрос Балтийского флота. В 1903 году был арестован за революционную пропаганду. Как «неблагонадёжный» был переведён во 2-ю Тихоокеанскую эскадру на броненосец «Орёл». Участвовал в Цусимском сражении, попал в японский плен.
В плену у Новикова возникла мысль описать пережитое. Он начал сбор материала. В лагере, куда он попал, находились команды почти со всех кораблей, и матросы охотно делились воспоминаниями. Вернувшись из плена в родное село в 1906 году, Новиков написал два очерка о Цусимском сражении: «Безумцы и бесплодные жертвы» и «За чужие грехи», изданные под псевдонимом А. Затёртый. Брошюры были сразу же запрещены правительством, а в 1907 году Новиков был вынужден перейти на нелегальное положение, так как ему грозил арест. Он бежал сначала в Финляндию, а затем в Англию. За годы эмиграции с 1907 по 1913 годы он побывал во Франции, Испании, Северной Африке, плавал матросом на судах торгового флота. С 1912 по 1913 год писатель жил у Максима Горького на Капри. В 1913 году Новиков в связи с амнистией, посвящённой 300-летию династии Романовых, вернулся в Россию.
Во время Первой мировой войны с 1915 по 1918 годы Новиков работал в госпитале на санитарных поездах Земского союза. Весной 1918 года Новиков был назначен начальником эшелона, отправленного в Барнаул для обмена мануфактуры на хлеб для Московского продкомбината. В июне того же года его снова направили в Барнаул с группой писателей и художников для культурно-просветительской работы. В Барнауле он жил до 1920 года.
Наставником и учителем Новикова-Прибоя в литературе был Максим Горький. В 1911 году А. Новиков написал один из первых крупных рассказов «По-тёмному», в котором, используя факты из своей биографии, он описал революцию 1905 года. Горький одобрил рассказ и помог опубликовать его в 1912 году в журнале «Современник». Позже Новиков скажет:
Переехав в Лондон А. Новиков продолжил литературную работу. Ко времени возвращения в Россию в 1913 году он был автором многих произведений. С 1914 года Новиков публикует небольшие статьи в российских журналах, впервые используя при этом псевдоним Новиков-Прибой. В том же 1914 году им был подготовлен сборник «Морские рассказы», однако книгу изъяли в наборе, напечатана она была только в 1917 году.
О своей поездке в Барнаул весной 1918 года в качестве начальника эшелона и в память о Максиме Пешкове - участнике поездки, Новиков-Прибой написал очерк «За хлебом».
Живя в Барнауле, А. С. Новиков-Прибой вошёл в круг местных писателей. Здесь им были написаны произведения «Певцы», «Под южным небом», «Две души», «Море зовет», «Судьба» (автобиография), «За городом». Печатался он в журнале «Сибирский рассвет», 8-й номер вышел под его редакцией. В Барнауле также были напечатаны сборник «Две души» и повесть «Море зовет». В архиве Новикова-Прибоя (РГАЛИ) есть наброски о событиях в Барнауле 1918 года.
В 1927 году принял участие в коллективном романе «Большие пожары», публиковавшемся в журнале «Огонёк».
В конце 1920-х годов писатель приступил к работе над своей главной книгой - исторической эпопеей «Цусима». Получив доступ к архивным документам, он изучил обширные исторические источники. В 1932 году вышло в свет первое издание «Цусимы». Книга стала одним из лучших советских исторических романов.
В 1941 году А. С. Новиков-Прибой за 2-ю часть «Цусимы» стал лауреатом Сталинской премии второй степени.
Его перу принадлежат также рассказы и повесть «Подводники» (1923), «Женщина в море» (1926), «Соленая купель» и др. Во время Великой Отечественной войны писал статьи и очерки о моряках в газете «Красный флот», журналах «Краснофлотец», «Красноармеец» и др. В 1942-1944 годах публиковал роман «Капитан I ранга» (не закончен). Сочинения переведены на иностранные языки, экранизированы.
Почтовая марка СССР, 1952 год
Портрет А. С. Новикова-Прибоя на почтовой марке СССР, 1977, (ЦФА (ИТЦ) #4684; Скотт #4553)
Почтовый конверт СССР, 1967 год
Почтовый конверт СССР, 1977 год
Алексей Силыч Новиков-Прибой - известный , который известен своими произведениями, посвященными морю. Родился он в 1877 году в Тамбовской губернии, в семье крестьянина. Его детство и юношеские годы прошли в родной глухой деревне, которая затерялась среди глухих лесов. Грамоте он обучался у местного дьячка, а затем в церковно-приходской школе. Родители его готовили к постригу в монахи.
Юноша уже готов был смириться со своей судьбой, но случайная встреча с моряком и непродолжительная беседа с ним, переменили все его планы. Когда пришло время идти в армию, молодой человек высказал желание служить на флоте.
Познакомившись с морской службой на Балтике, он быстро принял сторону революции, стал членом революционных кружков. В 1903 году последовал первый арест. В результате, неблагонадежный матрос, был отправлен на крейсер "Орел" на Тихоокеанский флот.
В это время шла . Алексей Новиков оказался в центре событий, участвовал в Цусимском сражении, которое настолько его потрясло, что целью его жизни стало написание книги о нем. Затем был японский плен.
Творческая его деятельность началась еще на Балтике, в 1901 году, когда в газете "Кронштадтский вестник" была опубликована его первая статья. Подписал он ее псевдонимом Новиков-Прибой.
В 1907 году вышли его первые книги: "Безумцы и бесплотные жертвы" и "За чужие грехи". Однако тираж их был сразу же арестован. Неугодный писатель вынужден был жить на нелегальном положении, а затем выехать за границу. Франция, Италия, Северная Африка, Испания - по всем этим странам судьба его безжалостно носила. Но в этих скитаниях он встретил свою спутницу жизни, которая разделяла его убеждения и прошла с ним все испытания.
Печататься ему не позволяли. Лишь однажды смог напечатать в "Современнике" его рассказ "По-темному". После Новиков-Прибой стал в полном объеме печатать свои произведения. Однако мысль о романе, посвященном Цусимскому сражению, не оставляла его. Еще в японском плену он начал собирать материалы для книги. Когда он передал все записи своему брату и попросил их спрятать, тот выполнил его просьбу очень хорошо. Позднее он так и не смог найти их.
Через много лет записи нашел племянник писателя, работа над книгой возобновилась. В1931 году вышло в свет первое издание этого произведения. Позднее, благодаря присланным ему материалам, он дополнил основную книгу всей свое жизни. К началу роман вышел в дополненном варианте.
В годы войны он пишет большое количество рассказов и очерков, которые печатаются в "Правде", отправляются на фронт. Также он пишет первую часть романа "Капитан 1-го ранга", но закончить его не успевает. В 1944 году 29 апреля, писателя не стало. До 1962 года продолжали издаваться его рассказы и очерки, которые не были изданы при жизни автора. Слишком много было им написано. Но " " навсегда осталась его основным произведением.
